бизнесмена" принесла фирме Баррака около 1,5 миллиарда долларов из эмиратских и связанных с ними саудовских источников. Баррак пошел еще дальше, заявив, что он просто заинтересован в создании "паутины терпимости" между Соединенными Штатами и ОАЭ, и что вся его лесть и откровенные усилия в пользу ОАЭ, о которых говорится в обвинительном заключении по его работе, были просто частью "культурного шестого чувства". 33
В очередной раз защита, по мнению тех, кто следит за соблюдением законов об иностранном лоббировании, была фарсом. Но и присяжные в очередной раз остались довольны. Они оправдали Баррака по всем пунктам обвинения и отпустили его на свободу. Услышав решение, Баррак разрыдался.
Это решение стало еще одной неудачей в попытках Министерства юстиции использовать суды для борьбы с этими иностранными лоббистскими сетями и добиться хотя бы минимального правоприменения в секторе иностранного лоббирования. Но они не сдались. В 2022 году прокуроры нацелились на Уинна, миллиардера, союзника Трампа, который якобы использовал свое место в Республиканском национальном комитете, чтобы помочь Пекину посадить в мешок диссидента, скрывающегося в Соединенных Штатах. Подав иск против Уинна, Министерство юстиции попыталось заставить его зарегистрироваться в соответствии с FARA и раскрыть все, что он сделал от имени Пекина.
Как и в случае с Крейгом и Барраком, правительство изложило все детали операций Уинна: тайные встречи, секретные телефонные звонки, все попытки склонить Трампа к выполнению указаний Пекина. Как и в случае с Крейгом и Барраком, вывод о том, что Уинн продался иностранной державе, подсадив иностранного агента прямо в ухо Трампу, был неизбежен.
Как и в случае с Крейгом и Барраком, юридический гамбит провалился. В октябре 2022 года федеральный судья вынес решение в пользу Уинна, заявив, что миллиардеру не нужно регистрироваться в качестве иностранного лоббиста или раскрывать информацию о работе, которую он проделал от имени китайских чиновников. 34
И снова большая часть дела зависела от формальностей. Ссылаясь на прецедент о сроках давности, председательствующий судья постановил, что обязательства Уинна по раскрытию информации о его про-пекинской деятельности истекли много лет назад, и что правительство не может заставить его поступить иначе. Судья сделал это неохотно, добавив, что Уинну все же следовало "зарегистрироваться в соответствии с FARA", пока он работал на китайскую диктатуру. 35 Но у него были связаны руки. А для прокуроров проигрыш по формальным причинам - это все равно проигрыш.
В третий раз подряд федеральные прокуроры провалили громкое дело против высокопоставленного иностранного лоббиста. В третий раз подряд прокуроры подверглись публичному унижению, провалив дела, которые, как многим казалось, должны были стать громкими, и подорвав импульс, набранный в эпоху Трампа, чтобы наконец-то приструнить иностранные лоббистские сети. Было почти антиклиматично, когда месяц спустя федеральные прокуроры сообщили, что не будут выдвигать против Джулиани обвинения, связанные с иностранным лоббизмом, несмотря на всю его документально подтвержденную работу от имени субъектов в Венесуэле, Турции и Украине.
В сочетании с помилованием Трампом Манафорта и Флинна весь прогресс, достигнутый в эпоху Трампа, рисковал быть сведенным на нет. А провалы прокуратуры не могли прийти в худшее время. Не только потому, что они совпали с отказом администрации Байдена от давления на университеты и аналитические центры, но и потому, что к моменту ухода Трампа с поста президента новые режимы начали брать на себя инициативу по вербовке новых иностранных агентов и распространять свое влияние на новые отрасли.
На протяжении многих лет MCKINSEY считалась одной из самых престижных и самых востребованных консалтинговых фирм во всей стране. И на то были веские причины. Обладая глубокими политическими связями и имея в своем послужном списке как выдающихся рекрутеров, так и успешных выпускников, McKinsey в течение многих лет доминировала во всей сфере консалтинга, заключая сделки с такими компаниями, как Coca-Cola и Microsoft, и даже возглавляя такие группы , как Фонд Билла и Мелинды Гейтс. К середине 2010-х годов McKinsey поддерживала репутацию, которая во многих отношениях не имела аналогов за всю историю консалтинговой индустрии.
Но примерно в то же время эта якобы первозданная фирма начала искать клиентов за пределами Америки. Как и в случае с лоббистами и юридическими фирмами в других странах, McKinsey не потребовалось много времени, чтобы пересечься с самыми чудовищными режимами на планете - и понять, что здесь можно заработать бездонные деньги.
О моральной гнили McKinsey можно было бы написать целую книгу (что и было сделано, как, например, в книге Уолта Богданича и Майкла Форсайта "Когда McKinsey приходит в город" (2022), где подробно описана ответственность McKinsey, в частности, за опиоидный кризис в Америке и спорные центры содержания иммигрантов). Но ради этой книги стоит рассмотреть одну из ключевых областей, в которой McKinsey развивала свой бизнес в 2010-х годах, и единственный случай, когда McKinsey, наконец, публично объявила себя иностранным агентом.
Как следует из документов, поданных в 2020 году, McKinsey несколькими годами ранее заключила сделку с так называемым Саудовским советом по вопросам экономики и развития. Незамысловатое название клиента прямо указывало на его финансиста: режим в Саудовской Аравии, одну из самых антидемократических сил на планете. Как выяснилось, McKinsey получала миллионы, помогая саудовской клептократии "развивать и диверсифицировать" экономику Саудовской Аравии. В рамках своей работы McKinsey организовывала беседы между саудовскими чиновниками и американскими "лидерами бизнеса и экспертами аналитических центров".
Но не только встречи помогали McKinsey планировать для саудовцев. Среди прочих обязанностей McKinsey поручила своим сотрудникам изучать отношение американской общественности к Саудовской Аравии, готовить саудовских чиновников к беседам с американскими коллегами и составлять маршрут для саудовских чиновников в США. Группа даже помогла создать отдельный "Офис стратегического партнерства", чтобы помочь режиму в "развитии партнерских отношений" с такими странами, как США. 36
На первый взгляд, отношения McKinsey с саудовцами были обычным делом. Неважно, что такая фирма, как McKinsey, стала консильери режима, который у себя на родине устраивает массовые казни, организует обезглавливание и обращается с женщинами как с эффективным движимым имуществом; в мире иностранного лоббирования в Вашингтоне все это было нормализовано.
Но на этом McKinsey не остановилась. Как позже сообщила газета The New York Times, McKinsey специально указала саудовскому режиму на трех критиков, которые подрывали имидж диктатуры. Вскоре после того, как саудовским властям стало известно об этих диссидентах, режим развязал новые репрессии. Чиновники арестовывали либо самих критиков, либо членов их семей, заключая их в тюрьму по надуманным обвинениям. McKinsey отрицала ответственность за действия диктатуры - организация заявила, что "в ужасе" от того, что саудовцы могли использовать работу фирмы для такой цензуры,
